Общая характеристика погребального обряда

Всего в пределах Южного Зауралья (степи Челябинской области, восточные отроги Уральских гор Башкирского Зауралья, северные районы Оренбургской области) исследовано 62 могильника (149 курганов) эпохи поздней бронзы (Приложение II.

Первоначально, остановимся на описании в целом, памятников всего изучаемого района, что позволит определить специфику погребальной обрядности территории степных районов Южного Зауралья.

Обряд захоронения населения эпохи бронзы степной зоны Южного Зауралья можно определить как курганный, но первоначально надмогильные сооружения не являлись простыми земляными насыпями. B нескольких памятниках удалось зафиксировать глинисто-дерновые надмогильные конструкции пирамидальной формы (могильники Наровчатский, Калмыцкая Молельня, Песчанка-2), где сложность сооружения и использование долговечных материалов (глина, камень) связана с неординарностью совершенных захоронений (Григорьев, 2006; Батанина, Иванова, 1995; Алаева, 2003). Вероятно, большинство насыпей с массовыми захоронениями создавались по близким канонам, но недолговечность дерновой архитектуры не позволяет нам реконструировать форму и конструктивные особенности большинства курганов. B некоторых случаях границы погребальной площадки маркировались неглубоким ровиком, либо оградкой, подобные сооружения были выявлены в 13% (18) памятниках, среди них в равной мере встречены как земляные ровики, так и каменные оградки (Приложение I. Таб.36). Кроме того, в двух курганах в могильниках Городищенское IX, курган 4 и Система-1, курган 7 зафиксировано совмещение традиций устройства ровика и каменных конструкций, ограничивающих площадку.

Количество погребальных сооружений на подкурганных площадках памятников Южного Зауралья не позволяет выделить многомогильность комплексов в качестве доминирующей традиции (Приложение I. Таб. 36). Так количество курганов, на площадках которых размещено больше 7 ям (в основном от 7 до 17) составляет не более 13 % (18) от общего количества курганов, причем курган с 35 ямами в могильнике Кулевчи VI, курган 4, является единственным многомогильным комплексом. B целом, более многочисленные захоронения характерны для памятников с почти абсолютным преобладанием детских могил и, как правило, минимальным количеством захоронений взрослых, чаще всего по одному на весь курган (могильник Спасское-1, курганы 2, 3, 4; могильник Система-4, курганы 1, 2; могильник Ильясский 1, курган 3; могильник Калмыцкая молельня-1, курган

4).

Наибольшее количество курганов (38% (52) на подкурганном поле содержало от 3 до 7 могильных ям. Достаточно представительную группу составляют курганы с двумя погребениями (20% (27), большая часть из них принаддежит паре погребений «взрослый и ребенок», причем могила с захоронением взрослого располагается в центре, погребение ребенка на периферии. Одномогильные курганы составили почти треть (29% (40) всех изученных погребальных комплексов, что отражает явную тенденцию индивидуализации погребений с захоронением взрослых индивидов (Приложение I. Таб. 36).

Расположение ям на подкурганной площадке демонстрирует несколько традиций. Наиболее распространена ситуация, когда в центре располагалась одна или две крупных ямы, а остальные погребения организовывались по кругу (в 45% (62) от всех курганов).

По-видимому, рассмотрение линейного и кругового принципа организации ям только как наследие традиций срубной и алакульской культур можно считать определенным штампом. Невозможно отрицать существование внутренней логики принципов организации подкурганной площадки.

Как оказалось, различие планировок довольно четко связывается с возрастным составом погребенных: одиночные погребения связаны исключительно с захоронениями взрослых, круговая планировка образуется при размещении преимущественно детских могил вокруг погребения взрослого, и линейная осуществляется при захоронении нескольких взрослых, детские могилы, в этом случае выбиваются из “линии” и тяготеют к могилам взрослых. Выделение многими исследователями группы площадок с “хаотичными, бессистемными” планировками видится нам неправомерным, вероятно, все же определенный порядок в расположении погребений был. B пользу этого может свидетельствовать то, что на отдельных участках

подкурганного пространства фиксируются группы погребений с

микропланировкой, выражающих идею кругового или линейного расположения могил.

Тот факт, что среди могил, принаддежащих взрослым, на подкурганной площадке наблюдается стремление к некоторому “равноправию”, доказательством чему является применение линейного, рядового расположения захоронений, образующих “центр” только среди детских могил, что, возможно, может свидетельствовать об отсутствии выраженной социальной

стратификации в срубно-алакульском обществе.

Захоронения осуществлялись преимущественно в грунтовых могильных ямах (531 яма - 98% от всех ям), как впущенных в материк (514 ям-94,5%), так и сооруженных в гумусном слое (19 ям - 3,5%). Только в единичных случаях (9 ям - 2%) прослеживается устройство погребения на уровне древней поверхности. Погребальные конструкции на уровне древней поверхности представлены 6 бревенчатыми камерами в 2-3 венца, часть из которых сожжена (могильник Песчанка - 2,3) и двумя каменными ящиками, внутри которых не было сделано углублений для могильных ям.

Устройство могилы в толще погребенной почвы предпринималось ддя погребения детей, могильные ямы для размещения взрослых и могилы коллективного характера были всегда заглублены в материк. Средняя глубина ям в материке составляет 50450 см.

Могильные ямы встречаются прямоугольной, овальной и квадратной формы. Абсолютно преобладаютямы прямоугольной формы (451 яма - 83,2%) с соотношением ддины к ширине как 3/2, что является стандартом для алакульских памятников (Матвеев A.B., 1998). Овальные ямы (49 ям - 9%) содержат, как правило, погребения детей, квадратные же в свою очередь (14 ям

- 2,6%) в большей части связаны с коллективными захоронениями. По

2

размерам, ямы разделяются на две группы: большие (50,2%) - больше 1 м и

2

малые (44,5%) - менее 1 м . Эти группы уверенно соотносятся с взрослыми и детскими погребениями. Глубина могильных ям достаточно четко зависит от их размеров. Среднее значение глубины детских могильных ям от уровня материка - 25-30 см, взрослых - 55-65 см.

Ориентировка могильных ям разнообразна, но в целом преобладает меридиональное направление с различными отклонениями (56% (305). Широтная ориентировка могильных ям, встречается реже и составляет 9% (47) от всех ям. Большой процент занимают ориентировки ям по линии северо- восток - юго-запад (18% (100) и северо-запад - юго-восток (10% (54). Как меридиональное, так и широтное направление в ориентировке могильных ям является характерным для разных районов алакульской культуры (Приложение I. Таб. 37).

Внутримогильные конструкции в этом регионе представлены практически всеми типами, известными в алакульских и срубных памятниках. Однако в силу того, что почти половина (238 ям - 44 %) погребений потревожена, часто не удается с достаточной долей вероятности восстановить характер внутримогильных сооружений. Вероятно, именно этот факт стал причиной того, что в 333 (61,4%) могильных ямах не зафиксировано следов каких-либо сооружений. Наиболее часто встречаются деревянные перекрытия могильных ям (146 ям - 27%). Они могут быть как продольными (зафиксировано в 24 случаев - 4,4 %), так и поперечными (30 случаев - 5,5%). Деревянные срубы и камеры, так же как обкладка стенок ямы досками или плахами встречаются крайне редко (18 случаев - 3,3%), и связаны исключительно с взрослыми или коллективными захоронениями. Значительно реже перекрытие располагалось на уступах по стенкам могильной ямы (35 случаев - 6,5 %).

Каменные перекрытия встречены в 70 случаев (13 %) и также могут быть разделены, на продольные и поперечные. Большая часть каменных перекрытий связана с детскими, младенческими захоронениями, и лишь небольшая являлась составной частью каменных ящиков. Число каменных ящиков невелико - 10 случаев (1,8%).

Традиция распланирования выкида вокруг могильных ям отмечена только в 29 случаях (5,3%). Несмотря на то, что эта традиция является достаточно характерной для обсуждаемого круга памятников, небольшой процент зафиксированных случаев объясняется неполнотой данных. B целом, данная традиция связана с центральными могилами, захоронениями взрослых, крупными могилами подростков, что логично объясняется достаточным объемом материкового грунта, изъятого из ямы. Материковый выкид размещался с восточной и южной стороны от могилы. Либо в виде аморфных скоплений глинистого грунта, либо в виде небольшого вала, огибающего могилу по дуге с востока на юг. Практически все случаи организации «монументальных» выкидов в виде дуги связаны с центральными захоронениями. Тот факт, что выкид оконтуривал могилу по дуге восток-юг, находит параллели в организации ям на подкурганной площадке, где периферийные погребения в большинстве случаев огибают центральное, с востока на юг, либо концентрируются в восточном, южных секторах подкурганной площадки. Кстати, и немногочисленные в этом районе ровики представлены дугой, огибающей погребение с востока на юг. Такая устойчивая традиция ограждения погребений с восточной и южной стороны, причем любыми средствами, может быть связана с представлениями о локализации потустороннего мира. B этой связи, необходимо добавить, что северо-западные и северные сектора подкурганной площадки часто игнорировались в размещении здесь каких-либо сооружений, или проведения ритуальных действий, они оставались как бы «незаполненными», открытыми направлениями, путями.

Использование огня в погребальной обрядности южнозауральского населения встречается редко. Среди наиболее характерных приемов следует отметить: разведение огня на перекрытии камеры (17 случаев - 3,1%), разведение огня внутри могильной ямы (7 случаев - 1,3 %), обожжение камеры

о

по периметру (4 случая - 0,7%).

Анализ половозрастного состава погребенных во многом затруднен тем, что большая часть погребений взрослых ограблена, плохой сохранностью костяков, а также тем, что антропологические определения выполнены далеко не для всех памятников. Поэтому при анализе учитывались и косвенные признаки: размеры могильной ямы, характер инвентаря.

Половая принадлежность погребенных по данным специализированного антропологического исследования определяется только в 11 случаях: 8 мужчин и 3 женщины. He особенно помогает в этом вопросе и привлечение косвенных данных по нескольким причинам: во-первых - большое количество потревоженных погребений, во-вторых - скудость инвентаря, порой ограничивающийся только керамикой, в-третьих, отсутствием маркирующих категорий мужского инвентаря в алакульской культуре (Матвеев, 1998). Так или иначе, с привлечением косвенных данных в нашей выборке присутствуют 16 мужчин и 18 женщин. Конечно, о какой-либо представительности этих данных говорить не следует.

Более четко определяются возрастные характеристики. По археологическим определениям - 149 захоронений (24%) составляют

погребения детей. Немногочисленны погребения подростков (45 случаев - 7,4%), наибольший процент составляют захоронения взрослых индивидов (197 случаев - 32,3%).

Если учитывать и косвенные признаки - размеры ям, где костяки не сохранились, то остается выраженной уже знакомая тенденция: преобладают захоронения взрослых в 233 случаях (38,3%), на втором месте детские (205 случаев - 33,7%), небольшое количество захоронений подростков (77 случаев - 12,6%). Такая структура половозрастного состава погребенных вполне коррелируется с другими территориями алакульской культуры (Зданович Г.,

Связано исключительно с камерами, располагавшимися на древней поверхности.

1988; Матвеев, 1998; Потемкина, 1985; Ткачев A., 2002; Ткачев B., 2000). B тех случаях, когда детские погребения численно преобладают это связано с функционированием многомогильных комплексов и, так называемых, «детских» некрополей (например, Кулевчи VI, курган 4).

Обряд погребения подразумевал помещение в могилу разного количества погребенных. B тех случаях, когда это удалось восстановить, численно преобладают одиночные погребения (60,4% - 368 погребений), гораздо реже отмечены двойные (двойные I типа (парные), двойные II типа)^[8] (6%- 36 погребений) и коллективные (2,5%- 15 погребений)^[9]. Двойные погребения содержат либо захоронения мужчины и женщины, либо захоронения взрослого и ребенка (подростка). B коллективных погребениях вариаций больше. Это могут быть захоронения взрослых, детей или смешанные по полу и возрасту погребения.

Большая часть погребений совершена по обряду ингумации (458 погребений - 75,2%). Кремация встречена в 33 случаях (5,4 %). Погребенные помещены на дно могильной ямы, только 3 погребения из всей выборки являются ярусными. Иногда на дне камеры прослеживается органическая подстилка.

Рассмотрим подробнее характеристики групп погребений, совершенных по обрядам ингумации и кремации. Погребения первой группы, характеризуются положением погребенных в различной степени скорченности (311 погребений - 51%). B тех случаях, когда это удается установить, костяки размещены на левом боку, в 198 случаях (32,5% от всех погребений). Правобочное положение встречается гораздо реже, в 34 случаях (5,6%), часть из них связана с парными погребениями. Ориентировки установлены для 298 погребенных, что составляет лишь 49% случаев от всех погребенных представленных в базе данных.

Ориентировки погребенных прослеживаются практически по всем румбам, но преобладающим является направление в северный сектор: север - 138 (22,7% случая от всех погребенний), северо-восток - 41 (6,7%), северо- северо-восток - 21 (3,4%), северо-запад -16 (2,6%), северо-северо-запад -19 (3%). Частота ориентировок погребенных по остальным направлениям суммарно составлялалоколо 10% случаев от всех погребений.

Погребения по обряду кремации по характеру и оформлению ям практически ничем не отличаются от погребений с ингумациями. Остатки кремаций помещались на дно ямы и зафиксированы в виде округлых скоплений, реже форма скоплений вытянутая. Остатки сожжения в кучках в пределах ямы имели разную локализацию. Необходимо отметить, что все компактные скопления (кучкой), как правило, располагались либо по углам могилы, либо вблизи одной из стенок, в центральной части преимущественно были отмечены только вытянутые скопления. Из анализа микропланиграфии останков сожжения в пределах могильных ям совершенно очевидно тяготение в размещении кучек по углам и коротким сторонам могилы. Сосуды и другой инвентарь, в сохранивших свою целостность могилах, чаще размещались в северной части погребения, что соответствует стойкой традиции срубно- алакульских памятников этих районов.

Bce известные вытянутые скопления размещались по центру, вдоль длинных стенок могильной ямы, явно копируя обряд трупоположения. Границы скоплений, как правило, очень нечеткие, аморфные, с примерными размерами от 0,7-06 м в длину, 0,3- 045 м в ширину, мощностью 10-15 см. Вытянутые скопления известны для алакульско-федоровского времен. Ha раннем этапе развития срубной культуры в Поволжье исследователями отмечено 10 погребений (10% от всех) по обряду сожжения, представляющих собой «скопление золы, кальцинированных костей в виде овала, вытянутого по длинной оси ямы, в некоторых случаях покрытых слоем коры или глины (т.е. каким то тленом)» (Агапов, Кузьмина, Васильев, Семенова, 1983. С. 12).

Таким образом, расположение останков сожжения внутри могильного пространства свидетельствует о господстве традиций трупоположения. Об этом свидетельствуют особенности размещения инвентаря, существование погребений с парными и коллективными кремациями (два-три скопления), кроме того, отмечено стремление придать некоторым остаткам сожжения подобие трупоположения (вытянутые скопления) и поместить ИХ B центральной части могилы. Локализация скоплений не отличалась выраженностью вариантов. Тем не менее, возможно, в случае компактных скоплений (кучкой) останки сожжения помещались в месте предполагаемой головы погребенного.

Ha сегодняшний день известно 3 ярусных захоронения: в могильнике Калмыцкая молельня, курган 1, яма 1 (Батанина, Иванова, 1995), в могильнике Система-6, курган 1, яма 1 (Костюков, Алаева, 2004), и в могильнике Ильясский, курган 11, яма 2 (Любчанский, Иванова, 1996). Bce захоронения совершены в крупных, центральных ямах, выступающих в качестве «организующего начала» всего подкурганного пространства. Bce выделенные ярусные погребения биритуальные, то есть «сочетающие в пределах одной могильной камеры погребения по ритуалам кремации и ингумации» (Хлобыстина, 1988. С. 20).

B двух случаях кремация располагалась в верхнем ярусе над трупоположением, в одном (в могильнике Ильясский) кремация двумя кучками размещалась на дне могилы. Кроме сосудов, другого инвентаря в погребениях отмечено не было.

Почти половина ярусных погребений бронзового века исследованных М.Д. Хлобыстиной в евразийских степях являются биритуальными, что позволяет видеть в применении кремации в таких погребениях некоторую особенность и значимость (1982. С. 19). Автор исследования считает, что в биритуальных погребениях «именно мужчины подвергались престижному обряду кремации, тогда как женщин ингумировали в соответствии с рядовым погребальным обрядом» (Хлобыстина, 1988. С. 24). O половой принадлежности погребенных в ярусных, биритуальных памятниках свидетельствовать затруднительно, в силу отсутствия массовых антропологических определений. Традиционная связь ярусных захоронений с явлением социальной стратификации на материалах срубно-алакульских памятниках не очевидна, в виду нарушения целостности ям, отсутствия эксклюзивного инвентаря. Bce же принадлежность этих погребений взрослым индивидам и расположение их в центре подкурганной площадки косвенно свидетельствует о некой престижности захороненных, и особом смысле обряда кремации в ярусных погребениях.

Погребальный инвентарь, как уже говорилось выше, весьма незначителен и зачастую представлен только керамикой (в 457 погребениях - 75% от всех погребений). Количество сосудов в яме может быть различно. B базе данных учитывалось количество сосудов соотносящихся с каждым погребенным. Выяснилось, что довольно большой процент погребений (21,2%) керамики не содержит, что согласуется с данными алакульских могильников на других территориях: в 20%-21% погребений в могильниках Алакуль, Алексеевский, Раскатиха, Миасс I погребенные не сопровождались керамической посудой (Генинг, Борзунов, 1975. С. 52).

Наиболее часто в могилы ставились по 1 (232 погребения - 38%) или по 2 сосуда (183 погребения - 30%). Большее количество (от 3 до 5 сосудов) встречается в немногочисленных случаях (37 погребений - 6% случаев от всех погребенных). Сосуды размещались в основном в головах погребенных, реже в ногах и за спиной.

Другие категории инвентаря, помимо керамических сосудов обнаружены в 127 могилах (23% от общего количества могильных ям).

Среди других категорий инвентаря преобладают украшения. Они встречены в 112 погребений (20,5% случаев от общего количества могил). Чаще всего встречаются бронзовые и пастовые бусы, пронизи, браслеты, подвески в 1,5 оборота, бронзовые бляшки. Орудия труда и оружие встречаются в единичных случаях. Наиболее часто встречаются шилья и иглы (6 случаев), ножи-кинжалы (6 случаев), костяные, реже каменные наконечники стрел (в 6 ямах). Единично представлены песты, топоры. Три погребения сопровождались каменными булавами (могильник Кулевчи VI, курган 4, яма 5, могильник Кизильское, курган 2, яма 2, могильник Сибайский II, курган 15, яма 1). Bce погребения с булавами располагались в центре подкурганных площадок. B большей части погребений, кроме керамических сосудов другие категории артефактов не встречены. Такая скудость инвентаря зачастую объясняется тотальным ограблением взрослых погребений.

Еще один сюжет, который необходимо затронуть, обсуждая погребальную обрядность южнозауральских алакульских памятников - жертвенные комплексы, связанные с погребениями. Было зафиксировано 62 случая фиксации костей животных внутри и рядом с могильными ямами (что составляет 11% от количества всех могильных ям). Варианты расположения могли быть следующими. B 30 случаях жертвенники располагались на дне ямы, как правило, в углу или вдоль стенки. У края ямы кости животных встретились в 15 случаях, и в 4 ямах жертвенники располагались на перекрытии могилы. Тот вариант, когда кости животных встречены в заполнении ямы (10 случаев), вероятнее всего связано с ограблением могил. ЕІервоначально они находились на перекрытии, у края ямы, либо на дне могилы. Видовой состав жертвенных животных типичен для памятников алакульского круга. Это кости крупного рогатого скота (15 случаев), лошади (15 случаев), мелкого рогатого скота (14 случаев) и в одном погребении был обнаружен скелет собаки. Животные представлены преимущественно частями туш. Классический вариант, для более ранних синташтинских и петровских памятников, череп и кости конечностей встречен в 11 случаях. ЕІомимо этого можно отметить помещение в могилу ребер, нижних челюстей, отдельно частей конечностей и черепов, суставных костей. Целые туши встречены в 2 случаях и располагаются у борта могильных ям. B целом традиции жертвоприношения вполне укладываются как в алакульскую, так и в срубную традицию.

Таким образом, завершая описание погребальной обрядности памятников степного Южного Зауралья необходимо отметить, что они по основным характеристикам вполне находят соответствие в кругу алакульских комплексов лесостепного Притоболья, памятников Причелябинской зоны, Северного, Западного Казахстана, Оренбуржья. Вместе с тем в этих материалах прослеживаются и определенные отличия, которые позволяют говорить о специфике обсуждаемых комплексов в рамках алакульской культуры.

Сравнение характеристик памятников степного Зауралья с памятниками лесотепного, притобольского варианта алакульской культуры показывает существенные отличия между ними {Ta6. 1).

B чертах Урало-Тобольского варианта алакульской культуры (лесостепное Притоболье, Северный Казахстан) много характеристик, которые можно назвать архаичными, восходящими к традициям синташтинской культуры. Это и радиальность планировки подкурганного пространства, устройство ровиков, ограничивающих площадку, локализации в центре одной- двух наиболее крупных ям, иногда с коллективными захоронениями, малочисленность одномогильных курганов (Епимахов, 1998). Тот факт, что лесостепной, североказахстанский вариант демонстрирует архаичные синташтинские черты, подтверждает правомерность давней схемы «синташта- петровка-алакуль» для данной группы памятников.

Таб. 1. Сравнительная таблица признаков погребального обряда лесостепного варианта алакулъской культуры и памятников степной части Южного Зауралья

Интересно, что обсуждаемые комплексы поздней бронзы степных районов Южного Зауралья, расположенные на территории, являющейся центром локализации памятников синташтинской культуры, в своих характеристиках практически не содержат перечисленных архаичных черт синташтинского погребального обряда. B этой связи, необходимо поставить вопрос - наследницей, чьих же традиций является группа погребальных памятников позднего бронзового века степных районов Южного Зауралья.

Первоначально необходимо прояснить ситуацию, сложившуюся на этих же территориях на рубеже перехода от эпохи средней к поздней бронзе, т. e. непосредственно в «постсинташтинское временя». Уже на позднем этапе существования синташтинской культуры исследователи фиксируют «осрубнение» синташтинских керамических комплексов, в периферийных (исключительно одиночных) погребениях, в керамике появляются срубные черты (могильник Каменный Амбар-5, курган 2) (Костюков, Епимахов, Нелин, 1995). Ha поселениях наблюдается во многом аналогичная картина, выделяется устойчивая группа раннесрубных сосудов (поселение Куйсак) (Зданович Г., Малютина, 2003). Необходимо отметить, что раннесрубные черты в памятниках синташтинской культуры появляются взаимосвязано с признаками петровской культуры.

Пришлый характер раннесрубных комплексов доказывается рядом ярких черт, отличающих их от синташтинских памятников, идивидуализацией захоронений, с особенным керамическим и вещевым комплексом, специфичными обрядовыми характеристиками. Наряду с почти тотальным господством раннесрубных памятников в «постсинташтинское» время в степях Южного Зауралья (бассейн реки Урал), собственно петровские памятники единичны (могильник Большекараганский, курган 22). Комплексы петровской культуры выявлены преимущественно по реке Тобол и ее левым притокам (Григорьев, 2000. C.283). Смена законов существования «синташтинского мира» на раннесрубные традиции в Южном Зауралье произошла, в какой-то мере, в обход «классической» петровской культуры. Этот факт не мог не отразиться на генезисе южнозауральского локального варианта алакульской культуры. Судя по вышеописанным характеристикам южнозауральских памятников, в них достаточно много черт увязывается со срубным миром, причем возникших в результате не столько, и не только, контактов, сколько на этапе происхождения, на фоне широкой представленности раннесрубных традиций. ГТо-видимому, сходный культурогенез был и у алакульской культуры Оренбужья.

Сравнение обобщенных характеристик погребального обряда памятников степной части Южного Зауралья с традициями «классического» лесостепного варианта алакульской культуры Притоболья, Северного Казахстана, показало существенное различие традиций захоронения, бытовавших на данных территориях.

Особенность культурной специфики могильников позднего бронзового века степной части Южного Зауралья, определяет необходимость более подробного рассмотрения неоднородной по своему составу южнозауральской группы памятников.

2.3